Подробности
Скачать Docx
прочесть
Во времена Будды было более спокойно. Но вы видите, в разные времена, в разных периодах перерождения, карма устраивает разные вещи. Даже Будда, Его клан был уничтожен из-за кармы с давних времён, из других жизней, и затем это проявилось в Его жизни, так что Его семья, Его клан был уничтожен. [...] Тогда в то время один из плохих вражеских чиновников напомнил королю причину, по которой ему следует пойти и уничтожить клан Шакья, и он это сделал. Но после этого этот король, который убивал, мучил и пытал так много, много людей — женщин и детей тоже — отправился в ад, в неустанный ад, и больше никогда не вернулся. Дайте мне посмотреть, он всё ещё там? Где он сейчас? Он больше не там; где же он теперь? О, он переродился в человеческом статусе, но в такой истерзанной постоянными войнами стране. Не в этом мире, в другом мире. У нас есть и другие планеты, и кто много воюет, попадает сначала в ад. Если они убивают много людей, то они отправляются в ад, неустанный ад. Иногда это может быть навсегда. Но в таких условиях одна секунда вашей жизни кажется вечностью тоже.Почему этот ад называют неустанным? Потому что он никогда не прекращает наказывать вас, мучить вас, одно за другим. Вы всегда будете чувствовать боль вечно. Вы никогда не сможете перестать чувствовать боль или отдохнуть. В некоторых других адах есть отдых. Например, если люди едят мясо людей-животных — в зависимости от того, сколько и какого вида — если у них нет заслуг из прошлой жизни или нет Учителя, который спасёт или поможет им, то они отправляются в ад, и их перемалывают в фарш, как это делается с мясом людей-животных - на фарш в этом мире, может быть, два, три раза, может быть,шесть, десять тысяч раз в день. Но они могут всё же отдохнуть между мучениями. Но в неустанном аду никому не разрешено отдыхать вообще. Он продолжается вечно. Как автоматические машины, всасывающие их, мучающие их, с какими-то демонами, наблюдающими или следящими за этим, и это никогда не прекращается. Это худший ад, куда вы можете попасть.Этот ад предназначен для воинственных людей, для людей, которые действительно хотят убивать, массово уничтожать других безжалостно, без милосердия. Эти люди попадут в этот вид неустанного ада. Как они относились к другим, так будут относиться к ним, снова, снова и снова - неустанно. И вы никогда не сможете вспомнить Бога, Будду — ничего. Вы не сможете молиться, не сможете сделать ничего для себя. Энергия угнетения там не позволит вам подумать ни на одну наносекунду. Вы ничего не сможете вспомнить. Всё, что вы делаете — это просто кричите всё время, 24/7, снова, снова и снова. Это ужасно. Вот почему многие Мастера пришли на Землю, потому что Они не могут вынести, чтобы существа на этой планете так страдали. То же самое со мной. Каждый день я плачу, хотя вы этого не видите.Когда я редактирую шоу, которые вы мне отправляете, когда люди-животные или люди страдают в этой передаче, о, я так сильно плачу, всё время. Я должна действительно стараться контролировать себя; иначе, я не смогу работать таким образом. Я также благодарю вас, всех вас, все команды Supreme Master TV, которые работают над такими страдальческими шоу, когда нам нужно показать миру правду - как страдают люди-животные, как страдают жертвы войны. Всем вам приходится работать над этим. Так же, как и я — я работаю рядом с вами каждый день; хотя мы находимся далеко друг от друга, но мы работаем вместе. В наши дни я не чувствую, что я от всего удалена, потому что у нас есть Интернет; мы можем общаться друг с другом, и мы можем говорить, мы можем работать друг с другом, как будто мы в одной комнате, в одном офисе. Так что я всегда чувствую себя рядом с вами, всеми вами. Но иногда, время от времени, когда я вижу старые встречи, когда у нас было время радости, когда люди были счастливы увидеть меня, тогда я скучаю по этому. Но я не скучаю по публичным выступлениям. Мне нравится находиться в приватном пространстве. За исключением, когда я вижу любовь, изливающуюся от учеников или поклонников снаружи — тогда моё сердце бывает растрогано, и я хотела бы дать им такую же радость, счастье снова — когда все туда приезжали и чувствовали себя благословенными и блаженными, счастливыми, и как будто все становились просто одним целым - одни только любовь и счастье.Это то, что меня тронуло, и это, возможно, то, что снова привлекло меня к публике.Но за эти четыре года — более чем четыре года, почти пять лет сейчас, что я одна в уединении, я ни по чему не скучаю. Я не заставляю себя и не чувствую, что мне нужно выходить и говорить с публикой и всё такое. Нет, у меня нет такого желания. Я делаю всё, что нужно для мира, и всё. Хотя что бы мы ни делали, всегда есть выбор жертвовать собой или нет.Я скучаю по своим людям-собакам, по своим людям-птицам. И всё, правда. И всех вас, я люблю,но у меня нет этого чувства тоски по кому-либо. Бог сделал меня такой, я думаю; иначе, я бы не смогла этого вынести; было бы слишком одиноко быть одной так долго. В Гималаях я была одна; я также не возражала. Могла идти в темноте или под дождём, и у меня мало что было, но меня это никогда не беспокоило. Я тогда чувствовала себя очень счастливой. А сейчас я не чувствую себя такой счастливой, потому что каждый день я должна проверять шоу, которые вы делаете, и иногда вдруг возникает страдание. И это действительно сильно меня ранит.Поэтому я попросила вас вставлять больше счастливых клипов про людей-животных в наши шоу, чтобы делиться счастьем с людьми снаружи тоже. Когда я вижу эти клипы — счастливые, забавные люди-животные с людьми или друг с другом — я чувствую себя счастливой. И я иногда смеюсь от этого. Вот почему я подумала, что нам нужно давать больше такого миру, и шутки, чтобы люди могли чувствовать себя счастливыми хотя бы на некоторое время, и могли расслабиться, потому что их жизнь и так полна трудностей, особенно в наши дни. Миллионы людей голодают каждый день, и моё сердце никогда не может полностью зажить или быть по-настоящему счастливым весь день. Нет, нет, только в некоторые моменты, когда я вижу что-то хорошее в передачах. Но в любом случае спасибо вам за то, что вы всё это выдерживаете вместе со мной ради других.Я знаю, что ваша жертва велика. У вас нет с вами своей семьи. У вас нет личных отношений. Вообще ничего. Я знаю всё это. Вы просто работаете и едите, и иногда я вас тоже беспокою. Я прошу прощения, потому что работа не ждёт до завтра. Работа не как чёрно-белая или как прямая линия, по которой вы идёте, или как велосипедная дорожка, по которой вы можете просто ехать и останавливаться, когда хотите. Это не так, потому что всё не так просто. Если вы хотите найти информацию и исследовать всё это, это занимает очень-очень много времени. И когда я должна что-то исправить, иногда компьютер меня не слушается. Он прыгает в разные места, и мне приходится всё переписывать заново. Или я не знаю, как его контролировать, исправлять, когда все мои правки смешиваются с напечатанной частью, и тогда никто не может это прочитать. Я стараюсь изо всех сил это спасти, но иногда не могу. Тогда мне приходится всё переписывать снова и снова. Но это просто тот способ, которым мы должны работать. Мы не можем избежать всего.И представьте, как мы страдаем, когда просто видим клипы о страданиях людей-животных или людей от болезней или войны и всего такого. Представьте, если бы вы оказались в той ситуации — если бы мы были тем животным или если бы вы были жертвой войны, особенно если бы вы были маленьким ребёнком. Или вы просто ребёнок, одинокий, с вашими родителями, убитыми бомбой, и вы идёте один по улице с другими людьми, пытаясь найти другую страну. И у вас нет ничего поесть, и рядом никого нет, и вы изнемогаете. И вы просто падаете на улицу, либо мёртвый, либо тяжело раненый, пока кто-то не заметит вас и не отвезёт в далёкую больницу. Представьте, что это вы.Когда я была маленькой или не такой уж маленькой … Дайте я вспомню... Когда мне было семь или восемь лет, мы ехали из центра провинции всю дорогу обратно в мой маленький район. Центр провинции и мой дом были далеко друг от друга. Ехали на машине, на автобусе, или на маленьком тук-туке — трёхколёсном маленьком. Вы всё ещё можете увидеть их в наши дни, как в Бангкоке. Водитель впереди, с пассажирским сиденьем, и сзади могут сесть восемь человек. Но иногда туда втискиваются десять, и много других вещей, люди-животные: курицы и свиньи, еда, овощи и рис. Так что иногда я удивлялась, как бедная машина вообще могла ехать. Но она ехала! Они гении в создании таких вещей. Но если вы сидите сзади, выхлопные газы попадают вам в лицо и нос, и иногда это пахнет ужасно; меня рвало иногда. Но считайте, вам повезло, если во время войны ваша машина или автобус доехали до дома.Один раз это не получилось, — бомба посреди дороги просто взорвалась, и многие люди погибли. К счастью, мой отец и я не погибли. Но нам пришлось взять большой чемодан и тащить его по шоссе. Эта национальная дорога не была красивым шоссе, как те, что вы видите сейчас, как в Америке, Англии или Франции. В то время, когда я была маленькой, была только одна национальная дорога с юга на север, и она заканчивалась у реки Бен Хай. Это там, где наша страна была разделена. Одна сторона была Север, другая — Юг. И всё. Мы могли пойти туда; мы не могли пойти на север. Не помню, как это было возможно. Может быть, мы могли, может быть, не могли. Я никогда этого не знала. Я думала, что было запрещено туда идти; я никогда не расспрашивала про это. Я не думаю, что мы могли легко туда попасть, потому что мой дядя был на севере, или, может быть, он хотел уйти на север.После Женевского соглашения о мире многие люди с юга поехали на север жить там, а некоторые люди с севера поехали на юг быть с южным правительством. Было две разные системы в то время. Север был типа как коммунистическая система, а юг назывался демократической системой. Разные люди любили разные системы, поэтому они разделились и пошли на разные стороны. Так что мой дядя никогда не возвращался все эти годы до тех пор, пока война в Аулаке (Вьетнам) не закончилась. Я думаю, это было в 1974 году. Тогда мой дядя вернулся. Я никогда его не видела; моя мать рассказала мне об этом, когда мы встретились в Гонконге и потом ещё раз в Бангкоке. Им дважды разрешили поехать встретиться со мной. Потом уже нет. Их паспорта были конфискованы. Они сказали мне, что больше не могут видеть меня. Это меня очень удручало, но всё произошло так быстро, я не могла сделать много. Неважно. Забудьте об этом. Это было просто моё личное. Я не знаю, почему я вам об этом рассказала.Photo Caption: Чистая душа – красивая внутри и снаружи.
